Ты опять сегодня отказалась встретиться со мной. Я уже начинаю привыкать к твоим отказам. Нет, мне всё так же больно и одиноко, но если раньше было чувство, что рушится мир, то теперь… теперь просто ощущение, что мир – дерьмо, а твоё отсутствие и моё одиночество – закономерный порядок вещей. Кладу трубку телефона и холодные объятия пустоты становятся невыносимы. Пытаюсь заполнить тишину музыкой. Получается плохо, потому как тишина внутри меня. Выбираю «System of a down». Агрессивная музыка рвет мои барабанные перепонки, становится чуть-чуть легче, но ничто не может победить холод, что гложет меня изнутри…
Все мои мечты осыпаются как осенние листья и ветер одиночества уносит их в неизвестность. Сидеть дома становится невыносимым. Может сходить к Другой? Той, что всегда меня ждет, что никогда не откажет мне во встрече, не скажет, что «сегодня занята». Мы познакомились с Ней ещё в школе, потом у нас был долгий роман в институте и сейчас мы регулярно встречаемся. Неважно холод или жара, вечер или рассвет, Она готова увидеть меня. Она никогда мне не говорила «ты сегодня плохо выглядишь», никогда не советовала «одеть другую майку», всегда с радостью принимала меня. Да, иногда с Ней бывало тяжело, периодически после наших свиданий я приходил домой выжатый как белье в стиральной машинке с двумя тысячами оборотов на отжиме. Но это всегда была физическая усталость. Да, я уставал от встреч с Ней, но получал заряд душевных сил… Не буду врать, я не столь наивен, чтобы думать, что Она встречается только со мной. Есть и другие счастливчики, что обладают Её телом. Но когда мы вдвоем, я об этом не думаю… мне хорошо с Ней и это главное… Она многое дает мне, не требуя ничего взамен…
Мощные аккорды «System of a down» яростно трясут воздух в моей квартире. Всё. Хватит ждать. Пора идти к Ней. К моей подруге, что ждет меня… к Штанге.
PS ушел тягать железо.
Выставка выглядела очень странно. Изнутри галерея оказалась разбитой на множество небольших залов. Дверей на входах в них не было, зато над каждым висела табличка. Первая же табличка сразила меня наповал лаконичностью текста. Всего четыре буквы: «Лица». Если Михеев рисует так же лаконично, то двух тюбиков краски ему хватит на полгода. С такой мыслью я и шагнул в зал. Со всех сторон смотрели глаза. Рты улыбались, кривились в усмешке, презрительно опускали уголки. Брови хмурились, удивленно поднимались.
-Слушайте, - не выдержал я, - у меня такое чувство, как будто я в зоопарке, а вокруг собралась толпа людей и все жадно смотрят на меня.
-Алекс, расслабься, ты слишком чувствительный, - отозвался Андрей, - наверное, давно уже с искусством не соприкасался. Можешь не отвечать. Я знаю, что так оно и есть. Поход в кинотеатр не считается, а других путей к прекрасному ты не ищешь.
-Хоть перед девушкой меня не позорь. Ещё друг называется.
Потом мой взгляд упал на самую большую картину и продолжать диалог расхотелось. Черный фон подчеркивал нездоровую бледность лица, острый нос и совершенно голый череп. Но это не главное. На месте рта был огромный глаз, лишенный ресниц с налитым кровью белком. Пустые глазницы скалились острыми волчьими зубами в оскаленных пастях. Струйки слюны, точно слезы, стекали из открытых ртов.
-Что-то мне не по себе, - пробормотал я, - давайте в другой зал зайдем.
-Пойдемте, - отозвалась Светлана, - у меня даже мурашки от этих плачущих ртов. Искусство иногда принимает странные формы.
Следующий зал начинался с таблички «животные». Снова возникло ощущение, что попал внутрь калейдоскопа, только вокруг не яркие и непонятные картинки, а сплетение лап, зубов, хвостов и крыльев… рыба с извивающимися змеями вместо плавников… птица плавно переходящая в приборную доску истребителя… чудовищных размеров крыса, пожирающая миниатюрную кошечку с голубым бантиком на шее. Ощущение того, что мир перевернулся ещё сильнее охватило меня. Картины вызывали странное ощущение. Как будто реальность сдвинулась, привычные формы исказились и нужно особое мышление, чтобы понять изменившуюся суть вещей. Посередине зала висело огромное полотно. Посреди высокой сочной травы, вставали две огромные колоны, увенчанные шарообразными наростами, между ними извивалась тоненькая непонятная ниточка.
-Что это? – спросила Светлана, тоже привлеченная странной картиной.
-Кто бы знал, - я пребывал в замешательстве.
Из нас троих самым здравомыслящим оказался Андрей. Он просто подошел поближе и вслух прочитал название картины.
-Слон. Вид сзади.
Мы недоуменно переглянулись, а потом засмеялись. Михеев явно обладал не только талантом к живописи, но и чувством юмора.
Следующий зал оказался галереей эротики. Столько обнаженных женщин одновременно я не видел никогда. У меня даже зарябило в глазах от обилия женских прелестей. Как и в других залах одна картина занимала центральное место и выделялась среди других. В этом зале главной была картина «Амазонка». Обнаженная девушка стояла на берегу реки. Бурный поток разбивался о валун у её ног и разлетался веером брызг. В руках девушка держала натянутый лук. Взгляд её был устремлен в даль, всё тело напряжено. Ещё секунда и стрела сорвется, начав свой полет к цели. Талант Михеева создавал полное ощущение, что именно ты и являешься этой целью.
Андрей толкнул меня в бок:
-Слушай, а что это у неё с грудью?
-Что-что… нет у неё правой груди, отрезали.
-Да? А зачем?
-Андрюх, ты книжки иногда читаешь? Об этом где только не писали. Амазонки грудь правую того. Ножичком. Чтобы не мешала луком пользоваться.
-Жаль. Больно, наверное. Да и некрасиво.
-Зато функционально оправдано.
-Вот ты загнул. Любишь умные слова. Скажи мне лучше, а вот если грудь совсем маленькая, нулевого размера, то тогда как быть?
-А вот этого я не знаю. Наверное, такие девушки у них грудь сохраняли и считались образцом красоты. Ну, может быть, и образцом уродства. Кто их знает. Мне лично никогда слишком большая грудь не нравилась.
При этой тираде глаза мои автоматически повернулись к Светлане и сфокусировались на её бюсте. Грудь у Светы была небольшой. Света перехватила мой взгляд и покраснела. Наверное, на лице у меня было крупным шрифтом написано, что я представляю её без одежды и с луком в руках. Я смутился и отвернулся в другую сторону. В поле зрения попал объемный бюст, выпадающий из выреза. Зрелище всколыхнуло детские воспоминания о каше упорно вылезающей из горшка. «Вот эту грудь точно оттяпают, если она попадет в края амазонок», - пронеслось в голове...
Ты заходишь в мою квартиру и легкое дуновение цветочного Kenzo повисает в воздухе. Ты проходишь в комнату, а я прислушиваюсь к музыке. Нервный вокал Самойлова выводит:
И где-то там внутри себя
Боишься ты меня, меня
И любишь ты меня, меня
Как я тебя, как я тебя…
Интересно, а знаешь ли ты как выглядит мой туалет? Если и помнишь, то весьма приблизительно. Почему? Да потому что ты туда не заходишь… Я никогда не спрашивал тебя что тому причиной. Наверное, проблема в моей скромной однокомнатной квартире, спроектированной во времена Никиты Сергеевича. Фишка ведь в том, что дверь туалета находится прямо напротив входа в комнату. Наверное, архитектор боялся, что двум дверям будет очень скучно в пустой квартире, вот и разместил их рядышком… пусть они перемигиваются своими стеклянными глазами в отсутствии хозяев. И вот теперь ты не заходишь в маленький закуток, где в скучает фарфоровый друг в ожидании красивой девушки, что сядет на его холодные колени. Ты боишься… боишься оскорбить мой слух… нежным журчанием ручейка, доносящимся из-за двери… Зря! Не знаешь ты, что меня, извращенца в первом поколении, этот звук может только возбудить…
Проходит несколько часов и ты собираешься уходить… ты всегда уходишь… Твои волосы растрепаны, а на щеках играет румянец. Аромат Kenzo смешался с запахом секса, на губах играет твой вкус. Дверь захлопывается за тобой, отрезая ещё один маленький кусочек моей жизни. Я ложусь на кровать и смотрю в потолок. Ничего нового там нет. А растиражированная фарфоровая статуя так и осталась в одиночестве, не познав тепло твоих бедер…
Какой вывод? Очень простой: ты пИсаешь в дУше, перед тем как заняться со мной сексом.
… а из динамиков продолжает доноситься голос Самойлова:
Днем и ночью, днем и ночью
Не могу реально кончить
Ты хитра, но я не расколюсь.
Только нет, не этой ночью
Всё, хорош, короче
Я пойду и застрелюсь…
PS при написании этих строк ни одна девушка не обсИкалась....
Диалог с членом ранним утром с бодуна…
Просыпаюсь ранним утром… хорошо было вчера, а вот сегодня плохо. Голова болит, во рту погано, а желудок что-то там недовольно бормочет. Смотрю на своё тело, разлегшееся посреди смятой постели. Шрам на груди, шрам на животе, весь какой-то резанный… И он там внизу разлегся…
-Ну, чего ты там разлегся, головы не поднимаешь? Вчера как гордо стоял! А сейчас валяешься как шланг на садовом участке. И пользовать тебя – это как дождевого червячка обратно в норку запихивать…
-А сам-то чего? Думаешь одному тебе паршиво? У меня тоже голова есть. И в ней остатки алкоголя, который ты вчера вливал в себя. И знаешь ли, голова у меня тоже болит.
-Ха! Какая у тебя голова? У тебя – головка. Чувствуешь разницу? Голова нам дана, чтобы думать, а головка, чтобы от высоких мыслей отвлекать.
-Вот я и смотрю вчера у тебя очень высокие мысли были. «Как бы эту красотку в постель затащить?», - мож я чего и не понимаю, но на полет интеллекта и гениальные измышления это не тянет.
-Цыц! Поговори у меня! Забыл кто здесь главный? Ща порнушку включу и враз тебе кровь в голову ударит.
-Хорошо если не моча. Да я на первенство и не претендую, хотя признайся, иногда я становлюсь для тебя центром Вселенной.
-Есть такая фигня… А скажи-ка мне лучше, как тебе та девочка, с которой мы кувыркались?
-В каком смысле «как»?
-Да в самом прямом. Понравилась или нет? Тебе там изнутри хорошо видно, что за человек… Взгляд прямо в глубину… души.
-Ну, ты вчера точно перебрал… Какой взгляд? У меня и глаз-то нету… а так ничего… тепленькая такая… узенькая…
-Слышь, аккуратнее, я ревную…
-Ревнуй скока хочешь, только имей в виду, будешь мне грубить, я твои пожелания выполнять не буду… можешь сколько хочешь порно гонять, ручками меня шаловливыми теребить – фигу! Забастую, будешь знать.
-Да брось ты, не обижайся. Мы же партнеры. Куда мы друг без друга? Никуда. Мир-дружба?
-ОК. Мир.
-Ладно, мне вставать пора. А ты лежи пока, отдыхай, копи силы. Вечером ещё поработать придется…
… на этот раз в процессе секса…
-Слышь, хозяин, а может не надо? Задницей чую, на этот раз будут у нас проблемы.
-Забей! Всё будет ОК! Мне задница совсем другую информацию предоставила.
-Хозяин, ну, может, я полежу себе потихоньку, а ты там…
-Чё? Какой полежу?! А ну встал быстро по стойке «смирно!» и никаких вопросов. Твоё дело маленькое, стой и не рыпайся, а думать я за нас обоих буду… мммм… какая грудь! А ты ещё что-то там сомневался.
-Молчу-молчу, грудь и правда классная, давай лезь ниже, не томи, мне самому начинает нравиться …
-Погодь, не торопи, спугнем добычу…
-… ууу, тормоз, давай, действуй! Её теперь не спугнешь, я теперь как крючок, застрявший в жабрах… Сколько б она не билась, а финал один.
-Молчи, умник, и давай поостынь немного, а то опять всё по бырому, как в тот раз, эх и облажались тогда… о других тоже думать надо… охолонись! Работать сегодня будешь долго… неторопливо, без резких движений… не «раз-два-три», а душевно так «четыреста пятьдесят один-четыреста пятьдесят два»…
-О! Ты уже в трусики залез… Ну, как?
-Тепленькая… мякенькая…
-Идиот! Ты чё ждал, что будет холодная и жесткая? Какая там прическа?
-Да, вроде, никакой… гладенько всё…
-О, я в восторге! Как говорил Пятачек: «мой любимый цвет, мой любимый размер».
-Да подожди ты! До размеров ещё не дошли!
-Зато у меня размер уже прёт по самое не могу… вау! да ты внутрь проник… ну, как?
-Тепло…
-Что ты заладил! Тепло-тепло! Как с Чукотки вернулся! Замерз что ли?
-Поговори у меня! Совсем от рук отбился… Кстати, о руках – будешь выпендриваться, только с ними и придется любовью заниматься.
-Напугал ежа голой задницей. Сам-то можно подумать от рук балдеешь… да снимай ты с неё трусики, снимаааааай!!!
-Всё-всё, снимаю… снимаю… ох, не фига ж себе, красотища то какая. Ну, братан, не подведи…
-Слышь, а может не надо всё-таки? Каждый раз, когда ты меня туда суешь, я задохнуться боюсь…
-Придурок, тебе и дышать нечем! А я сейчас за двоих подышу… /слышится глубокое дыхание и утробное сопение/
-Ну, я пошел, не поминайте лихом…
-Давай-давай, не подведи!
-/откуда-то издалека, приглушенно/… хорошо-то как, только тошнит, ой, как тошнит…
-Ах-ох-ух-мля-хорошо-давай- детка-давай…
-/откуда-то из глубины, еле слышно/… ааа… как тошнит…
-ЫЫЫ-ууу-ептать-ещё!-ещё!
-/почти не слышно/ не могу больше, щас сблюю…
-АААААААААААА!!!!!!!!!! Я КОНЧАЮ!!!!!!!!!!!!!!!!!!
-ууурррппп /из недр доносятся утробные звуки, как будто кто-то перепил и обнимается с унитазом/….
Специально к Дню рождения любительницы кошек...
Очарованная вечностью! Спешиал фо ю!!
Котик-2
... я вышел на улицу и достал сигарету. Зажигалка прыгала в моих руках, как живая, огонёк вспыхивал и тут же гас. В конце концов, мне всё же удалось прикурить. Я судорожно затянулся. Дым обжёг горло и взорвался в лёгких. Я закашлялся и удивлённо посмотрел на сигарету. Нет, всё в порядке, моя любимая марка. Похоже, дело не в дыме, а во мне. Поганый день, такой же и вкус у табака. Солнце, ласковое июньское солнце согревало мои плечи, и ему было наплевать на все мои проблемы. Я сел на скамейку, в несколько затяжек докурил и яростно отшвырнул окурок. Он прочертил дымную полосу и исчез в траве.
Толстый пушистый кот, развалившийся на скамейке, приоткрыл сонные глаза и подозрительно посмотрел на незнакомца, осмелившегося появиться на его территории. Я, в свою очередь, взглянул на него и чуть не подпрыгнул от неожиданности.
- Привет, старый придурок, - обратился я к коту, - ну как твоя никчёмная жизнь? Движется понемногу, а?
Конечно, я узнал этот полосатый шар. Сколько раз я видел его, развалившегося на коленях Сандры и блаженствующего от прикосновений её рук. Уже этого было достаточно, что бы его (полюбить?) скормить бродячим псам. Я почувствовал, как удушливая волна поднимается во мне, оживляя все кошмары, от которых я пытался убежать.
- Что хозяйка погулять отпустила? - продолжил я, - А ты, кастрированный балбес, пузо на солнышке греешь. Пошёл бы кошечек поискал… Хотя на что они тебе.
Я протянул руку и почесал кота за ушами. Доверчивый кот замурлыкал и прикрыл глаза от удовольствия. Так же, наверное, он мурлыкает под рукой Сандры. И кто-то другой в её объятиях тает и стонет от удовольствия.
Моя рука скользнула по спине кота.
Почему всё так несправедливо...
Мои пальцы сжались и пушистое тельце напряглось под ладонью.
Только я её достоин.
Я быстрым движением схватил кота за задние лапы, поднял в воздух и с размаху опустил на край скамейки. Громкий хруст позвоночника, отчаянный кошачий вопль и мой хриплый торжествующий смех. Словно откуда-то со стороны доносились эти жуткие звуки, а перед глазами покачивалось лицо Сандры и её хрустальный смех стальными обручами сковывал мою несчастную голову.
Я отбросил обмякшее тельце и схватился за виски. Кровь пульсировала яростными толчками, причиняя невыносимую боль. Я сидел скорчившись и тихо стонал. Кровавая пелена перед глазами постепенно рассеивалась и, наконец, я смог воспринимать окружающее. Кот медленно полз в надежде спастись от врага. Его задние лапы бессильно волочились, передние скребли пыльную дорожку. Я опустился на колени и правой ногой придавил заднюю лапу кота. Треск ломаемых костей показался мне самым прекрасным звуком на земле. Кот жалобно мяукнул и повернул голову. Никогда раньше мне не приходилось видеть в глазах животных столько отчаяния и боли. Струйка крови вытекла из его рта, рубиновые капли нырнули в пыль. Я погладил кота по спине и негромко сказал:
- Передавай привет хозяйке. Мы с ней так славно сегодня поговорили.
Я поднялся и отряхнул брюки. Кот ещё продолжал шевелиться, но его движения становились всё слабее. Изо рта натекла лужица крови, кровавые капельки блестели на усах, а глаза стали мутными и ничего не выражающими.
- Ну пока, приятель, не болей,- сказал я на прощание и быстро зашагал прочь от этого дома.
... хде там Creative_чик.... интересно, а это как на твоё настроение повлияет...
Я конечно тоже иногда смотрю на свою кошечку и такие картинки в глазах возникают...Но в тексты их складывать как то желания не возникало, противно (странно, блюющего смайлика не увидел, хотел поставить). А может попробовать, как считаешь? :)
| QUOTE (Alex Tequilazz @ 07.02.2006 - время: 18:01) |
| Интересно, как там поживает котенок, что я вчера Очарованной вечностью подарил.... |
Бедный котик, а я смотрю глаза у него такие испуганные...
Ну пока он у меня, ему ничего не угражает)Алекс, очень надеюсь, что это лишь плод твоей бурной фантазии...
Глаза ток другие
| QUOTE (Очарованная вечностью @ 07.02.2006 - время: 18:23) |
| Алекс, очень надеюсь, что это лишь плод твоей бурной фантазии... |
Конечно, фантазия. Я в жизни очень добрый и животных люблю.
Кста, этот мелкий труд про котика я написал лет пять назад. Распечатал на принтере, положил в конверт и послал одной знакомой девушке. Адрес напечатал на машинке... в общем, все моменты конспирации были соблюдены...
Причем, там было написано как будто про её кота (такая животина у неё была). И была, конечно, не аморфная "Сандра", а "ты", "твой кот"...
Потом рассказывала, что словила кучу адреналина пока читала....
А когда я ей открыл своё авторство, она со мной неделю не разговаривала... вот она - сила искусства.... :)))
Воробей
Я сидел на карнизе, свесив ноги в пустоту. Десятый этаж. Внизу ночной город жил своей жизнью. Проносились подслеповатые машины, пробивая фарами путь в темноте, торопились куда-то запоздавшие пешеходы. Ночной воздух был тих и чист. Снежинки исполняли загадочный танец. За спиной осталась пустая комната. Посреди неё тихо урчал компьютер. На мониторе открыт sexnarod.ru. Надпись «Привет, Alex Tequilazz … 0 новых писем». Впереди не было ничего.
Одиночество. Вот и всё, что у меня осталось. Я чувствовал вокруг себя прозрачный кокон, через который не мог пробиться. Жизнь потеряла смысл. Любовь, мечты, счастье стали просто словами, пустым набором звуков за которым ничего не стоит. И нет выхода, нет сил преодолеть глухую стену, которая выросла вокруг меня. Я ещё хожу, вдыхаю воздух, что-то говорю, но это уже не я, а пустая оболочка, внутри которой всё давно сгнило. Я холодный труп и только жду своей очереди на кладбище. Мягкий и настойчивый голос вкрадчиво шептал: «Шагни и будь свободен. Свободен от всего. Там нет проблем и нет боли. Всего один маленький шаг, шаг навстречу счастью». Ситуация была такой простой и понятной: здесь боль и отчаяние, там - тишина и спокойствие. Шаг навстречу пустоте или возвращение в поток страха, борьбы и разочарований, который кто-то назвал жизнью. … а ночами приходят смутные мысли… ты гонишь их, а они тобой овладевают… мысли о бесцельности… о том, что этот момент ничего не несет и никому не нужен…
Душевный покой… самое пустое состояние. Он ведет к бездеятельности, если ты «упокоился»… так зачем действовать?… «Хлеба и зрелищ»… «водки и телку»… «по пиву и на боковую»… скука порождает тягу к пустым и легким развлечениям…. Внутренняя пустота заменяется химическими стимуляторами… А зачем? Зачем всё это… нет никакого смысла… только холод и пустота впереди. Холодная сталь по влажной коже… и под лезвием кровавая роса.
Женщины… зачем?… я погружаюсь в них и теряю себя, а потом пустота… и нет надежды… только чувство, что всё это было и ничего нет нового… лишь тьма и безумие… Встречи и расставания… расставания и встречи. Замкнутый круг и нет выхода… Равнодушные звезды взирают на меня и им все равно на кого упадет их свет… как можно согреться, если холод не вокруг, а внутри?… Рождаемся в муках… живем… но это лишь иллюзия жизни, а где сама жизнь? Я не могу с этим бороться… а нужно ли…Что хочет услышать человек, стоящий на пороге смерти? С другой стороны все мы стоим на этом пороге и лишь тешим себя иллюзиями, что жизнь бесконечна… по крайней мере очень долгая…
Темный комок упал откуда-то с неба и обосновался на моем подоконнике. Воробей! Откуда он взялся? Поздно ночью и на такой высоте… Воробей посмотрел на меня блестящей бусинкой глаза.
-Привет, - сказал я.
Воробей промолчал и сделал два неуверенных прыжка ближе ко мне, наклонил голову, нахохлился. Я полез в карман. Карниз стал каким-то узким. Желание насладиться полетом в никуда заметно ослабло. В кармане остались семечки, которые я грыз утром сидя за монитором. Я набрал семечек в ладонь и протянул воробью. Птица недоверчиво посмотрела на меня и сделала прыжок назад.
-Не стесняйся, классные семечки, тебе понравятся.
Блестящий глаз в упор рассматривал меня.
-Ладно, я не настолько наивен.
Я высыпал семечки на карниз, осторожно развернулся, спустился с подоконника и закрыл окно. Только теперь я почувствовал, как замерз в тонкой рубашке. Воробей проводил меня взглядом и попрыгал к рассыпанным семечкам. Застучал клювом по карнизу. Я улыбнулся. Воробей закончил трапезу и полетел по своим птичьим делам. Странный воробей. Откуда он только взялся?
Я подошел к компьютеру. Окошко Explorer’a. Нажимаю «Обновить». «У вас 1 новых писем»... а жизнь налаживается…
Ехать на метро не хотелось и я сел в маршрутку. На её дверце висел лэйбл «ГАЗель». В голове почему-то возник не образ изящного животного, а ель, страдающая газами. Салон маршрутки был пропитан тем же одиночеством толпы, что и улица. Играла какая-то попсовая музыка. Я старался не вслушиваться в слова. Если их услышать, то может и плохо стать от глубин глупости, что там скрыта. Это ведь интеллект ограничен, а глупость – она бесконечна. Парнишка рядом со мной меланхолично кутался в куртку из шкуры молодого дерматина убиенного на фабрике «Красная швея». Челюсти его равномерно двигались перемалывая жвачку. Пахло арбузом. Дома у меня валялся кусок мыла Palmoliv. Аромат арбуза совпадал с абсолютной точностью. Может стоит пользовать мыло для освежения дыхания? Эффект хороший и деньги можно сэкономить. Напротив меня сидела девушка. На ней были светло-голубые джинсы. В нескольких местах на них светились дыры. Причем это были не стильные, заранее задуманные дизайнером разрезы, а участки вытершейся от старости ткани, сквозь которую просвечивала кожа. Выше девушка была одета вполне дорого и прилично. Похоже, дыры были лишь частью имиджа. Через несколько минут девушка вышла. Пока она выбиралась из маршрутки, куртка у неё задралась. В промежутке между курткой и джинсами показалась обнаженная спина и тонкая полоска трусиков. Трусики были белыми. Кожа, не тронутая солнцем и солярием соперничала с ними по белизне. Почему-то мне это зрелище показалось некрасивым. Я закрыл глаза и попытался набросать в голове проект своей будущей статьи о «Транс-банке». Получалось плохо. Мысли витали как быстрые птицы и никак не хотели складываться в единое целое. Пришлось закончить с неблагодарной попыткой их изловить. Я открыл глаза.
… напротив меня сидела Светлана. Почему-то на ней тоже были драные джинсы. Мелькнула мысль: «а не холодно ли сейчас в такой одежде? Весна ведь ещё только начинает разгуливаться, да и день сегодня достаточно холодный». Говорить не хотелось и я просто смотрел на Свету. Я любовался её милым лицом, чувственными губами, тёмными волосами свободно падающими на плечи… погружался в странное забытье, сладкие грёзы… Странно, а откуда здесь может быть Светлана? Разве она не осталась в своем дорогом офисе? И какая странная тишина, даже не слышно гула мотора. Что-то не то…
Звуки вернулись. Мотор ровно гудел, радио надрывалось противным женским голосом, что-то вещающим о неразделенной любви. Сиденье напротив меня было пустым. Я вздохнул и посмотрел за окно. Интересно, сколько я так сидел? Что-то мой мозг совсем от рук отбился, странные фокусы последнее время выделывает. Ну вот, проехал свою остановку. Пришлось кричать водителю и возвращаться пешком.
скопировала все себе в ворд, распечатаю и буду читать.
я не знала, честное слово, что тут такое !!!
| QUOTE (МАРИ @ 11.02.2006 - время: 19:07) |
| я горько жалею, что не ходила на форум проза все те полтора года, что я тут живу. скопировала все себе в ворд, распечатаю и буду читать. я не знала, честное слово, что тут такое !!! |
Интересно, это отсутствие любопытства или занятость?
Хотя и то и другое не плохо. Даже завидно чуток 
| QUOTE |
| я горько жалею, что не ходила на форум проза все те полтора года, что я тут живу. |
МАРИ, между нами, девочками, раздел "Проза" существует лишь несколько месяцев. До этого была одна доска "Творчество форумчан", где, правда, жила и здравствовала первая часть "Записок".
Ремарка 1: все говорят, что первая часть была лучше, наверное, это по тому, что там были законченные миниатюры, а здесь либо клочки из жизни, либо фрагменты большого труда, который я надеюсь таки когда-нибудь дописать.
Ремарка 2: а неплохая идея разбить "Творчество" на подразделы, правда???
Большое спасибо всем, кто нашел время и желание почитать мои труды. Надеюсь, что я вас не разачаровал....
Я задумал было написать большое произведение, а туда эти миниатюры вплести... Плюс находился в состоянии перманентного творческого кризиса... Вот и снёс тему. Ещё всем сказал, что и с винта удалил. Последнее - неправда.
Выложу-ка я несколько из первой части. Правда, не самых лучших, а тех, которые не войдут в ненаписанный большой труд....
Анатомичка.
Тем, кто собрался перекусить за компом, читать не советую - пропадет аппетит. Тем, кто решил помастурбировать перед монитором, тоже читать не советую - исчезнет желание.
Медицинский институт. Здание начала двадцатого века. В нём кафедра анатомии. Оттого всё здание называют "анатомичкой". Подвал сырой и холодный, с неистребимым запахом формалина. В школе нам на биологии давали задание на лето - изготовить "препарат" из лягушки или ящерицы, закатав несчастную зверушку в формалин. Помню, как летом я полдня ловил ящерицу, потом, обливаясь слезами, травил её "Дихлофосом", а потом "мариновал" в формалине. Теперь запах формалина ассоциируется у меня только со смертью.
Здесь, в подвале анатомички, тоже лежат трупы в формалине, только человеческие. В основном БОМЖи, которых некому хоронить. Весь подвал заставлен стальными ваннами, точно такими же как в любой квартире, но без эмали. В ванной раствор формалина, в нем труп... лежит около месяца, потом его достают и препарируют. А как вы думаете кто его достает? Конечно, студенты.
В тот день мужскую часть нашей группы повели в подвал. Жуткий запах формалина сразу ударил в нос. В памяти как живая встала ящерка, которая так не хотела умирать и смотрела на меня черными бусинками глаз. Преподаватель объяснил нам боевую задачу и удалился. Мы достали один труп из ванны, омыли его из шланга и положили на стол. Потом его надо было отнести наверх. Но сначала нас ждало омовение ещё одного трупа.
Я подошел ко второй ванне и снял крышку. Формалиновая вонь стала совсем невыносимой. Мы с одногрупником надели длинные перчатки, окунули руки в раствор и стали поднимать труп. И тут случается непредвиденное. Рука трупа зацепилась за край ванны (он слегка загнут внутрь). Труп в формалине становится твёрдым и рука прочно держится за край. Мы дергаем, пытаюсь освободить руку, я подскальзываюсь... Труп падает обратно в ванну, всплеск, я пытаюсь удержаться... но падаю вслед за ним. К счастью, я не окунулся с головой. Мои руки погружаются в формалин по локоть и кожу сразу начинает щипать, лицо оказывается в десятке сантиметров над колышашейся поверхностью раствора. Дыхание перехватывает от ядовитых испарений. А снизу, сразу под поверхностью формалина, на меня смотрит лицо трупа. Я отчетливо вижу полуприкрытые глаза, бледные губы, ресницы, выбеленные лучше, чем любой перекисью водорода. В полуоткрытом рту видны кривые зубы и кажется, что он ухмыляется, глядя на меня. Время словно остановилось и мы смотрим друг на друга часами и не можем наглядеться. Пустота и холод... и запах формалина... запах смерти...
Мысль: "как хрупка наша жизнь..." Руки однокурсников подхватывают меня и ставят на ноги. Я стою и судорожно глотаю воздух.
Ванну я не принимаю даже сейчас, когда прошло более десяти лет... только душ.
Зеркало было пыльным. Моё лицо помятым и небритым. В ванной, как и во всей квартире – грязь и погром. Последний месяц я совершенно не следил за квартирой, не убирался и о необходимости поесть вспоминал не чаще двух раз в день. Я потер зеркало рукавом. Лучше не стало. Где-то в мутных глубинах моё лицо скривилось от отвращения к самому себе. Я взялся двумя пальцами за нижнюю губу и оттянул её вниз. Точно! Так я и знал! Около клыка едва заметная полоска, чуть более темная, чем ткани вокруг, а в области корня странный бугорок. Маленький, но совершенно отчетливый. Я потер бугорок. Ни боли, ни каких-то неприятных ощущений. Тем не менее, я знал совершенно точно – это датчик и вживили его спецслужбы. Не спрашивайте меня, как я узнал. Это знание просто пришло ко мне и все. Последнее время я постоянно чувствовал гипнотическое воздействие. Иногда оно было доброжелательным, иногда им пытались мне навредить, но в любом случае оно мне приносило информацию. В том числе и о датчике.
Я знал очень много. Этот датчик соединен со всеми органами чувств. Он предназначен для считывания информации и передачи её «чекистам». Они видят все, что вижу я, слышат все звуки вокруг меня и чувствуют то же что и я. Может даже они видят мои сны. Наверняка они знают, что я догадался о существовании датчика.
-Да, знаем, - тихий шепот проник в мою голову. Прямо внутрь мозга.
И вместе с этим шепотом пришло новое знание – они задумали нарушить мою сексуальную ориентацию, пытаются сделать меня «голубым», хотят чтобы меня тянуло на мужчин… чтобы я ощущал себя неполноценным…
-Я знаю, как тебе помочь… - новый шепот в голове, уже совсем другого человека. И человека ли? Но выбирать не приходилось… голос быстро-быстро шептал мне инструкции, а я слушал и готовился действовать…
Потом я вышел на кухню, открыл аптечку, взял шприц, стакан с полки, снял штаны и начал мастурбировать. Я яростно дергал свой пенис, стараясь побыстрее кончить. Никакого удовольствия не испытывал, лишь желание скорее все закончить и разрушить планы Этих. Наконец, мой член вздрогнул и выдал струю спермы. Она толчками потекла в заботливо подставленный стакан. Я вытер член серым, давно не стираным полотенцем и повертел стакан в руках. Мутная сперма тягуче перекатывалась на донышке. Понюхал. Сырость и ещё что-то непонятное. Не к месту вспомнил совет есть ананасы и апельсины, чтобы улучшить вкус спермы. Какая разница? Кому я интересен? Какая женщина захочет со мной? Я выдрал шприц из бумажно-пластикового плена упаковки и втянул в него сперму. Сперма словно не хотела всасываться… сопротивлялась. Она была за Них. Я присел на корточки и ввел шприц в анус. Нажал на поршень. Перед глазами вспыхнула картинка: фонтан спермы орошающий прямую кишку. Тепло разлилось во мне от промежности и вверх… Все, теперь Они меня не смогут сделать голубым… Как бы ещё датчик выдрать…
Агент
Дождь был теплым. Капли падали за воротник и быстрыми струйками пробегали по спине. Волосы на голове слиплись в тонкие сосульки, на их кончиках повисали и отправлялись в короткий полет к земле мелкие капельки дождя. Я стояли в городском парке и держал в руках три пластиковых стаканчика с дождевой водой. В один я собрал воду с крыши планетария, в другой – с кабинки колеса обозрения, в третий – зачерпнул из лужи около административного здания. Почему именно там? Не знаю… Так сказали Они. Я поднял первый стаканчик и выпил воду. Холодная. Вкус странный, как будто в неё что-то подмешано. Неважно. Они разберутся. Весь мой организм большой аналитический механизм и информация напрямую отправляется к Ним. Я выпил воду из второго стакана и буквально физически ощутил как информация о её составе считывается с моего мозга и транслируется к Ним. В третьем стакане вода была мутная и пахла тиной. Какая разница? Я абсолютно устойчив ко всем вредным веществам. Так сказали Они. Я глотнул воду. На вкус она оказалась мерзкой – отдавала гнилью, мочой и чем-то кислым. Ну и что? Это только продукт для анализа, не более того.
Всё началось три недели назад. Я лежал дома и смотрел в потолок. В жизни была полоса сплошных неудач: с работы выгнали, жена ушла, а лучший друг потихоньку спивался. Во рту стоял мерзкий привкус после вчерашних трех литров пива.
-Ты избран, - произнес Голос. Он был серым и невыразительным. Как будто доносился сквозь мутную пелену.
Я вздрогнул и осмотрелся. Никого. Пустая квартира.
-Ты избран, - повторил голос, - ты должен работать на нас для анализа.
-А вы кто? – осторожно спросил я.
-Никто. Тебе знать необязательно.
Мы разговаривали не менее получаса. Я узнал о своих особых способностях. Оказывается моё тело идеально предназначено для химического анализа любых объектов и эта способность необходима Им чтобы спасти мир от смерти в результате самоотравления. Потом я начал работать на них. Поначалу все было очень просто. Я ходил по улицам и просто дышал воздухом, а она считывали информацию с моего мозга. Затем задания усложнились, я стал брать пробы из самых разных источников. В ход шла вода родников, трава на газоне, песок из детской песочнице. Самое неприятное задание было на прошлой неделе. Я вышел из своего дома и шел мимо помойки, когда Голос произнес: «Стой!». Я остановился, Они начали двигать моим телом и привели к помойке. Я подошел к контейнеру и скривился от отвращения. Тошнотворный запах ударил в нос. Повинуясь чужим приказам я начал разрывать содержимое контейнера… пакет с остатками еды, рыбий скелет, гниющие остатки помидоров… я почувствовал, как подступает тошнота, а желудок поднимается к горлу… консервная банка, использованный презерватив, рваные колготки… руки мои тряслись, а тошнота становилась всё сильнее… прокладка со следами крови, прокисшие остатки чего-то мясного… перья… откуда здесь перья?… а вот и их хозяин… мертвый голубь… глаза его широко открыты и подернуты мутной пеленой, клюв полуоткрыт и виднеется белый язык… из клюва выполз шустрый белый червячок и в глазах моих потемнело. Дно бака… оно покрыто слоем чего-то полуразложившегося, гниющего и мерзко пахнущего. Что-то в этом слое шевелилось и ползало.
-Пробуй!- снова этот Голос.
Я зачерпнул пальцами содержимое дна контейнера, закрыл глаза и засунул в рот. Кто-то пробежал по небу быстрыми мелкими ножками… я судорожно глотнул… вкус неописуем, но, к моему удивлению, не такой уж и противный… что-то вроде пророщенной пшеницы. Какая гадость… но, с другой стороны, какая разница? Вреда мне это не нанесет, а миру будет лучше…
… я стоял с пустыми стаканчиками посреди пустого парка. Дождь не прекращался. «А что если всё это бросить?»- подумал я, - «что Они сделают». Дикая боль вспыхнула в моем мозге. «И даже не думай», - опять этот Голос… Боль разлилась по телу как поток лавы, казалось, все нервы оголены и на них льют кипяток… я завыл от невыносимой, разрывающей тело боли и упал на залитую дождем аллею… Я лежал и корчился от жутких спазмов… капли дождя падали на меня… небо оплакивало мою судьбу…
Унитаз был ослепительно белым. Блевать в него совершенно не хотелось. В смысле очень даже хотелось, но, казалось, что содержимое моего желудка его осквернит. «На фига я столько выпил» - очередное раскаяние после очередной пьяной ночи. Желудок оказался сильнее разума и унитаз я таки осквернил. На лбу выступил холодный пот, а в ногах появилась противная слабость. Я дополз до кухни и глотнул минералки. Легче не стало. Мир кружился, а пол странно покачивался, грозил подпрыгнуть и стукнуть по лицу.
«Что делать?» - извечный вопрос… особенно остро он у меня вставал после бурной ночи с пьянкой и женщинами… Надо чем-то занять мозг, чтобы он не давал телу окончательно развалиться. Я проковылял к компу и нажал кнопку. Монитор ожил и расцвел знакомыми картинками.
… набор номера… проверка имени пользователя и пароля… вход в сеть… форум «sexnarod.ru»…
В левом углу экрана появляется окошко
Кликаю «Открыть это сообщение в этом же окне»…
В динамиках старенькое произведение от «Ночных снайперов»:
Я плыву к тебе медом поцелуев,
Ты поишь меня нежностью морей,
Незачем кричать, снайпер безоружен
Это только сон, это только сон…
Окошко открывается, но вместо теплых слов и родных, немного язвительных фраз, по экрану бегут черные корявые загогулины… Мышка под правой рукой становится теплой и странно пульсирует. Клавиатура расплывается под пальцами… рука словно проваливается в вязкое тёплое болото. Закорючки с экрана превращаются в злобных жучков, которые выпрыгивают на стол, ползут к моим рукам кривляясь и пощелкивая маленькими костяными челюстями. Я точно парализован и лишь в немом ужасе наблюдаю как жучки вгрызаются в кожу и проникают… вглубь… внутрь… грызут меня изнутри… Один особенно наглый жучок проникает в глаз и мир закрывает огромный силуэт уродливого насекомого. Боли нет, лишь ощущение нереальности происходящего.
Экран мигает и становится абсолютно черным…
По черноте монитора ползет рубиново-красная надпись
Вы инфицированы! Вирус внутри вас!
Все хотят спать, все уже уснули
Я не исключенье я тоже сплю,
Ты ко мне приходишь, ты меня целуешь
Это только сон, это только сон…
Причем меня больше затронули именно отрывки, выражение словами чувств, чем миниатюры с названиями.
Спасибо за то, что ты пишешь. Уважаю.
Жизнь - дерьмо (размышления оптимиста).
Вот какая родилась сегодня мысль «смерть делает нам одолжение, поэтому мы еще живы». За окном ночь… Светят фонари. В их тусклом свете мерцают стайки ночных бабочек. Тонкий серп луны заглядывает в мое окно и ехидно мне улыбается. Наверное, думает «опять ты парень сидишь в интернете и пишешь глупые письма в глупой надежде… ты хоть сначала определись зачем тебе это надо и на что ты надеешься…»
Новый день приносит новые заботы, новые проблемы. Куда-то бегу, что-то делаю и нет времени остановится и подумать «зачем?», «что там, на границе, где небо смыкается с землей, стоит ли туда стремится?»
Моей профессией стали чужие страдания. Слезы человека для меня симптом, тоска - проявление болезни, душевная боль – повод назначить лекарство… Становишься внешне холодным, а внутри… не знаю со стороны наверное виднее…
Любовь может быть вечной или хотя бы неопределенно долгой лишь при условии постоянного видоизменения. «Острая» любовь, бурное чувство не может продолжаться долго. Нельзя «пылать ярким костром» всю жизнь – сгоришь в одночасье. На смену бурному пламени должен придти ровный огонь. Главное, чтобы угли ты не увидел. А самое страшное увидеть пепел…
Одиночество самая страшная вещь на свете, особенно если ты чувствуешь себя одиноким в окружении других людей….
Omnia praeclara rara - все прекрасное редко (лат.)
Homo sum, humani nihil a me alienum puto – я человек и ничто человеческое мне не чуждо (лат.)
А если наоборот? Если чуждо то, что все считают «слагаемыми успеха»? Нет, даже еще хуже…. Если совершенно непонятно чего ты хочешь и к чему стремишься. Если нет точки опоры, которая перевернет мир… и непонятно где её (эту точку) искать… как будто ищешь черную кошку в темной комнате… а точно не знаешь есть ли там она…
Вот… а ночами приходят смутные мысли… ты гонишь их, а они тобой овладевают… мысли о бесцельности… о том, что этот момент ничего не несет и никому не нужен…
Душевный покой… самое пустое состояние. Он ведет к бездеятельности, если ты «упокоился»… так зачем действовать…
«Хлеба и зрелищ»… «водки и телку»… «по пиву и на боковую»… скука порождает тягу к пустым и легким развлечениям…. Внутренняя пустота заменяется химическими стимуляторами…
О жизнь! Как я тебя люблю! Сколько ты готовишь мне открытий, восторгов и СОИТИЙ!
ААААА! Дайте мне… чего?….и сколько…а зачем?
… бледный лик тоски… и пустота одинокой ночи… луна издевательски улыбается за окном. Взять бы камень и бросить в это улыбающееся лунное лицо… но нет сил и нет желания. Только безразличие и одиночество… из открытой форточки дует прохладный ветерок… шевелятся занавески… что-то шевельнулось в душе… что? Забавно: человек может долго грустить, но быстро устает от радости. А для чего мы приходим в этот мир? Многие умы бились над этим вопросом, но ответа все нет…
… в холодильнике стоит банка пива… уже недели две… смотрю на неё и не пью… хах! А как хочется иногда холодненького пивка… но почему-то в этот момент «хотения» я далеко от дома… а дома никаких желаний… тоска и кризис креативности…… интересно, а в чём причина… горе от ума… или…?
Сколько стоит одиночество? Продам по сходной цене, а хорошему человеку просто подарю…
… реальность.. что есть реальность? Может для каждого реальность своя? Каждый воспринимает мир по своему… для каждого мир разный. Уйти от реальности… спрятаться от неё в сети, в алкоголе, в толпе… Нигде не чувствуешь одиночество столь остро, как среди людей. Ты бродишь среди них, в нужные моменты улыбаешься, в подходящие минуты разговариваешь… но разве это жизнь? Или только её подобие… Потерять всё и не найти себя… или лучше обрести себя и потерять всё остальное? Сегодня один пациент спросил меня как ему обрести сексуальную гармонию, а я знаю, что у него злокачественная опухоль… и причина его сексуальных проблем вероятно в ней. Что ему ответить? Соврать или сказать правду. А нужна ли ему моя правда? Что хочет услышать человек, стоящий на пороге смерти? С другой стороны все мы стоим на этом пороге и лишь тешим себя иллюзиями, что жизнь бесконечна… по крайней мере очень долгая…
Хочу убежать из той реальности, в которой привыкла существовать. Создавала "свои" мирки, но не совсем они мои получились... А в этом, чувствую, оборвалась какая-то нитка, державшая меня...
Пуля покоилась на ложе из пороха. Бока её нежно обнимала латунная гильза. Впереди простирался ствол пистолета. Выход из ствола был чем-то закрыт. Присмотревшись, можно было понять, что это маленький фрагмент головы Сергея где-то рядом с виском.
Сергей смотрел на дверь комнаты обшарпанного номера дешёвой гостиницы. Очень не хотелось заканчивать свою жизнь посреди выцветших обоев, рядом с продавленным диваном и креслом с вылезающей набивкой. Но иного выхода Сергей не мог найти.
Перед его глазами маячила картина, перевернувшая всё с ног на голову и заставившая приложить к виску холодный ствол. Полутемная комната… до боли знакомая, где прошло столько приятных минут, кровать, которую он делил с Леной и сама Лена на этой кровати… Она стояла на четвереньках, длинные темные волосы водопадом спускались на белоснежную простынь, закрывая лицо… сзади её был мужчина… они исполняли загадочный танец любви… Лена стонала и вскрикивала… её грудь покачивалась в такт движений партнёра… в комнате пахло сексом…
Картинка качнулась и растаяла. Перед глазами были всё те же нелепые обои. Сергей нажал на спуск. В этот момент мир рассыпался на множество кусочков. Время в них текло с разной скоростью и события происходили совершенно независимо друг от друга.
… пуля вздрогнула и почувствовала, как порох вспыхнул и обдал её горячим дыханием. Невидимая рука подхватила её и повлекла вперед…
… Сергей услышал щелчок бойка. Этот звук слился со скрипом открываемой двери…
… пуля коснулась волос… они тихо зашипели и свернулись от невыносимого жара…
… дверь открылась, на пороге стояла Лена. В глазах её читался испуг и любовь…
… пуля поцеловала кожу, появился запах палёного мяса…
… Сергей улыбнулся и шагнул навстречу Лене…
… пуля проделала аккуратное отверстие в черепе и углубилась в мозг…
… Сергей сделал два шага и обнял Лену… «всё будет хорошо», - прошептал он…
… пуля прокладывала себе дорогу в тканях мозга… на её пути попался зрительный нерв…
… Сергей вдыхал нежный запах кожи и волос Лены… слева почему-то стало темно…
… пуля вырвала кусок кости и кожи с противоположной стороны…
… тело Сергея бесформенным мешком упало на пол… дверь в комнату была закрыта, комната пуста…
В это время где-то далеко от потрепанного номера гостиницы Лена закрыла дверь туалета. Она только что испытала умопомрачительный оргазм и тело её было горячим и расслабленным. Она опустилась на унитаз. «Как хорошо с ним…», - мелькнула мысль… - «интересно, а услышит ли он как я писаю?». Лена улыбнулась своим забавным мыслям и расслабилась… Острая боль неожиданно пронзила её висок, скользнула в голове и отдалась с противоположной стороны. Лена вздрогнула, её хорошенькое личико исказила гримаса. Потом боль ушла. Осталась лишь приятная истома и ожидание продолжения праздника плоти…
… безмолвие ночи нарушил хрустальный звон разбитого стекла. Пуля вылетела на улицу… необъятный мир расстилался перед ней… перспективы казались самыми радужными, а путь бесконечным…
Вадима разбудил детский плач. Открыв глаза, он не сразу понял, где находится. Явно не дома, место знакомое и чужое одновременно. Через мгновение всё встало на свои места. Онкологический центр, доктор с усталым голосом, соседи по палате с притаившимся на дне глаз страхом, запах лекарств и предчувствие надвигающегося небытия. Две недели, показавшиеся годами. Две недели ежедневного, ежесекундного ожидания смерти. Когда в тридцать с небольшим узнаёшь, что жить тебе осталось от силы месяц, оптимизм куда-то пропадает и слова врача о том, что «бывают случаи…» звучат как издевательство. Вадим знал, что он вовсе не «тот случай», о котором ему говорил доктор. Он чувствовал, что шансов уйти из больницы на своих ногах у него очень мало, скорее, придется выезжать на автомобиле и под музыку.
Вот только музыку эту услышать не получится.
Вадим приподнял голову с подушки и огляделся. В обстановке палаты ничего не изменилось. Товарищи по несчастью, вынужденные делить с ним метры неуютного больничного пространства и минуты ускользающей жизни, тихо спали. Скупой лунный свет касался лиц, превращая их в застывшие посмертные маски. Вадим взглянул на соседнюю кровать и с ужасом понял, что грудь седого мужчины больше не поднимается. Вадим уже открыл рот, чтобы позвать медсестру, а может быть просто закричать, когда сосед судорожно сглотнул. Из его горла донесся булькающий звук, сменившийся тяжелым дыханием.
Вадим сел на кровати. Чувствовал он себя на удивление хорошо. Последнее время он привык к постоянной боли, привык к тому, что путь от палаты до туалета сравним с покорением заснеженной вершины, привык, что любое движение требует усилия и отдается звенящей болью в рассыпающемся теле. Странно, но боль, ставшая за последние месяцы его постоянной спутницей, куда-то ушла.
Плач, доносившийся из коридора, вносил диссонанс в размеренное дыхание пропитанной смертью палаты. Вадим осторожно поднялся с кровати, стараясь не разбудить соседей, нащупал босыми ногами тапочки и вышел в коридор. Движения его были удивительно легкими, сердце не колотилось, норовя выпрыгнуть из груди, и не возникало желания после каждого шага остановиться и отдохнуть. Вадим ещё раз отметил такой странный подарок судьбы и вспомнил слова одного приятеля, что многие безнадежные больные ощущают улучшение перед смертью.
Коридор был пуст. Над столом, где обычно сидела медсестра, горела одинокая лампочка. Тихий плач доносился из дальнего, терявшегося во мраке, угла коридора. После теплой постели в коридоре было холодно. Ледяные ручейки сквозняков струились из окон и заползали под тонкую пижаму. Вадим поежился и медленно пошел в сторону печального звука. В ночной тишине шарканье его шлёпок звучало неправдоподобно громко. Глаза Вадима постепенно привыкли к темноте и он стал различать смутную фигуру в белой одежде. Ещё десяток шагов (как всё-таки легко дышится!) и неясный образ превратился в девочку лет восьми в простеньком белом платье. Вадим подошел к ней и сел прямо на пол. Холод мрамора мгновенно проник через символическую преграду казенной пижамы.
Девочка подняла заплаканное лицо. Её светлые волосы были растрепаны, а хорошенькое личико опухло от слёз.
- Ты со мной поговоришь?
- Да, если ты хочешь.
- Со мной никто не разговаривает, - девочка всхлипнула, - даже мама.
- Почему?
- Я не знаю.
Девочка снова заплакала. У Вадима детей никогда не было. Он воспринимал их как существ странных, непонятных и старался держаться от них подальше. Он совершенно не представлял, что надо говорить в таких случаях и просто сидел, глядя в темноту. Ему хотелось помочь девочке, как-то её успокоить, но нужных слов он не знал, а прикоснуться к ребенку просто боялся.
- Ты можешь меня проводить? – донеслось сквозь всхлипы, - мне одной страшно.
- К маме?
- Нет, туда, где я лежу.
- Пойдем, конечно, - Вадим встал и протянул руку.
Девочка доверчиво схватила его ладонь. Маленькая тёплая ладошка утонула в руке Вадима. Он почувствовал мягкое прикосновение нежной детской ручки и с болью подумал о том, что своих детей у него уже никогда не будет.
Вместе они прошли коридор, лестницу, ещё один коридор и ещё одну лестницу. Девочка почти успокоилась и что-то говорила Вадиму о своей маме, о больнице, лекарствах. Вадим слушал её лепет краем уха, не стараясь вникнуть в смысл. Из сбивчивого рассказа девочки он уловил, что её зовут Ирина и что она лечится в детском отделении. Вадим взглянул на её тоненькую ручку и увидел следы от капельниц на голубых ниточках вен. Ему стало ещё страшнее от несправедливости этого мира.
Они прошли пустой холл. Мутный свет засиженной мухами лампы был настолько слаб, что, оглянувшись, Вадим даже не увидел своей тени. «А может я так сильно похудел?» - подумал он и усмехнулся своим невеселым мыслям.
Ирина открыла дверь, и они вышли на улицу. Вадиму показалось, что на улице даже теплее, чем в больнице. Он взглянул на небо. Далекие холодные звезды равнодушно перемигивались между собой. Им было глубоко наплевать на то, что вскоре Вадим не сможет на них любоваться. Ночной ветерок меланхолично гонял опавшие листья по больничному двору. Ирина покрепче ухватилась за руку Вадима и куда-то зашагала по больничному двору. Её белое платье в темноте казалось призрачным огоньком, ведущим Вадима в неизвестность.
Они остановились перед обшарпанным одноэтажным зданием. Входная дверь с облупившейся зеленой краской была закрыта. На двери была покосившаяся и полустертая табличка с четырьмя буквами – «Морг». Вадим почувствовал противный холодок в животе.
- Ириш, может нам не сюда, - его голос предательски дрожал.
Ирина молча толкнула дверь, и она с тихим скрипом отворилась. Вадим почувствовал, как холодна рука девочки в его внезапно вспотевшей ладони.
В морге почему-то был яркий, резавший глаза свет. Вадиму захотелось повернуться и бежать. Не важно куда, главное прочь от этого места. За последние недели он уже почти привык к мысли о смерти, но столкнуться с ней так близко… Нет! Всё протестовало в нём, а присутствие мертвых поднимало из глубин подсознания животный ужас, мерзкий и липкий.
Ирина выпустила руку Вадима и куда-то пошла. Только сейчас Вадим заметил, что её ноги босы. К левой стопе прилип пожухлый желтый листок. Вадим видел морги лишь в американских фильмах. Там они светились чистотой и мрачной торжественностью. А сейчас он видел перед собой грязно-коричневый кафель и металлические столы. На этих столах, наверное, проводилось вскрытие. Перед глазами Вадима возник образ обнаженного мертвого тела на холодном столе. Над застывшим телом склонился крепкий парень в заляпанном кровью халате и с блестящим скальпелем в руках. Вадим моргнул и помотал головой, прогоняя незваную картинку, нарисованную его богатым воображением.
Ирина уверенным шагом прошла в дальний конец морга и остановилась перед огромным шкафом с множеством дверок. Вадим сразу вспомнил холодильный комбинат, где он подписывал какой-то контракт и понял, что перед ним промышленный холодильник. Ирина повернула ручку и открыла одну из дверок. За ней оказалось нечто вроде выдвижной полки. Под грязной простыней угадывались очертания тела.
- Не надо, - произнес Вадим внезапно охрипшим голосом.
Ирина вытянула ящик и приподняла простынь. Вадим хотел отвернуться, но не смог. Разум никак не хотел принимать то, что он увидел. Под грязной простыней лежала Ирина. Её личико с побледневшими губами и мраморной кожей было строгим и умиротворенным.
Другая Ирина, стоявшая босиком посреди морга, неотрывно смотрела на Вадима. Потом губы её задрожали, а из глаз вновь покатились слёзы. Ирина прикрыла простыней собственное тело и закрыла дверцу. Вадим попытался что-то сказать, но язык не слушался его, страх перед неведомым и жалость к девочке волнами сменяли друг друга, парализуя волю.
- Мама со мной больше не разговаривает… - произнесла Ирина, глотая слёзы.
В этот момент недалеко от них открылась дверь в боковой стене морга. Мужчина средних лет, в грязном белом халате и с густой неопрятной бородой вошел в морг, меланхолично толкая перед собой пустую каталку. Ирина стояла к нему спиной, опустив голову, а её худенькие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Мужчина двигался прямо на неё.
- Осторожно! – крикнул Вадим, обращаясь то ли к Ирине, то ли к работнику морга. Каталка коснулась Ирины и, не замедляя движения, прошла через её тело. Вадим издал сдавленный стон. Теперь санитар двигался к нему. Вадим стоял прикованный к месту тонкими паучьими лапами страха. Санитар смотрел прямо на него и продолжал свой неспешный путь.
Вдруг Вадим с ужасом осознал, что мужчина смотрит не на него, а сквозь него куда-то вдаль. Каталка коснулась живота Вадима и погрузилась в его плоть. Нервы Вадима окончательно сдали. Его дикий крик прокатился по моргу, метнулся эхом и затих. Ни один мускул не дрогнул на лице санитара, он приблизился к Вадиму и начал двигаться сквозь него. Перед глазами Вадима проплыла растрепанная борода, неровная кожа, потом он увидел пульсирующие сосуды по которым катилась рубиновая кровь, мелькнула белая кость черепа, поплыло вещество мозга…
Ноги отказались держать Вадима, и он тихо опустился на пол. Санитар поставил каталку в угол, достал из кармана смятую пачку сигарет и чиркнул спичкой. Запах дешевого табака поплыл по моргу. Хлопнув дверью, санитар вышел на улицу.
Вадим сидел на грязном полу не в силах поверить в происходящее. Ирина подошла к нему и обняла за плечи.
- Тебя привезли сегодня вечером, - прошептала она и погладила его небритую щёку.
Это сообщение отредактировал Alex Tequilazz - 02-01-2007 - 14:56
Сильно!
а вдруг и со мной ...не дай бог...всякие мысли сразу противные лезут